Впервые публикуемая на русском языке книга 1794 года: "Путешествия по некоторым русским землям Амалии фон Лиман, одиннадцатилетней девицы, в личных письмах её подруге и бывшей гувернантке Елене Гаттерер в Гёттинген".

"Путешествия по некоторым русским землям Амалии фон Лиман, одиннадцатилетней девицы, в личных письмах её подруге и бывшей гувернантке Елене Гаттерер в Гёттинген".

Гёттинген, 1794 год, Розенбушская печать

  

И вот мы действительно расстались - я не могла себе представить, что так трудно будет разлучаться с тем, с кем был долгое время вместе. В день Вашего отъезда я вышла на нашу пристань и смотрела Вам вслед так долго, как только могла. Потом я отправилась с моей матушкой в сад. Я гуляла по аллеям и всё напоминало мне о том, как я гуляла и сидела здесь с Вами, моя милая: признаюсь Вам, мне очень щемило сердце. На другой день у нас собралось многочисленное общество, среди которого был и тайный советник фон Савадовский с супругой. Это послужило мне развлечением. А затем было решено отправить меня в Санкт Петербург и отдать в пансионат к мадам Ришар, где я и нахожусь поныне.

Мне было очень тяжело расставаться с моими милыми родителями - Вы, моя драгоценная, знаете, как нежно любит меня мой отец. Но несмотря на это, мне пришлось готовиться к отъезду. Несомненно, это было только мне на пользу, ведь как же бы я смогла научиться всему этому дома: танцевать, играть на фортепиано и петь. Это бы не получилось, даже если бы для меня снова взяли гувернантку. Итак, мой дорогой отец привёз меня в июне месяце 1789 года в Санкт Петербург.  Как тяжело было мне расстаться с моей доброй матушкой, и тем тяжелее от того, что я ещё ни разу не была вдали от неё. Ах! Тогда я ещё больше вспоминала Вас - я говорила себе, если бы только моя милая мадам Гаттерер осталась здесь, то ведь не пришлось бы тебе разлучаться с твоими милыми родителями. Тем временем подошел день отъезда: от плача людей у меня на сердце было только тяжелее. Наконец я собралась с духом, поцеловала матушку, братьев и сестер, села в коляску вместе с моим милым батюшкой, и мы уехали. Он старался меня отвлечь, пока мы не прибыли к нашему доброму соседу - господину майору Дубенскому, которого Вы, конечно же, ещё помните. Дети господина Дубенского были моему приезду рады и старались развеселить меня. Мы отобедали у них и к вечеру прибыли в Санкт-Петербург. Мой отец был так добр, что сам привёз меня на следующий день в школу и пообещал меня навещать, что и сделал.

Но, моя милая, как же мне описать Вам мои ощущения. Я вдруг оказалась среди совершенно незнакомых людей. Как же я была рада, когда наконец смогла упасть в кровать и дать волю слезам. Мне вдруг вспомнилось все сразу: я вдали от моих любимых родителей и братьев, и сестер; дом, остров и красивый сад - всего это вдруг больше не было. Тогда я снова вспомнила о Вас, и в мыслях рассердилась на Вас, ибо я представила себе, если бы Вы остались при мне, то ничего этого не произошло бы, и так я наконец заснула. Когда я проснулась, я снова обнаружила себя посреди чужих людей, ведь я никого не знала в школе, за исключением мадемуазель Корольковой, дочери нашего градоначальника. Мои школьные товарки, однако, старались меня развеселить, и каждая старалась сделать мое пребывание приятным. Наша мадам, очень жизнерадостная женщина, часто ходила с нами гулять в Летний Сад, и с обещанием, что как только наступит конец июля, я смогу навестить моих дорогих родителей, проходила одна неделя за другой. Только представьте себе мою радость, когда наконец сообщили, что из Шлюссельбурга послали за мной и мадемуазель Корольковой. Мать моей школьной подруги забрала нас сама, и мы очень радостные поехали домой. Я пробыла дома две недели, и в это время мой отец был так добр, что прокатил мою матушку, меня, мою сестру фон Саломон и её маленького Вильгельма по Ладоге на нашем трешкоте.  На обратном пути я уже думала об отъезде, который вскорости и последовал. Мой отец привез меня обратно в Петербург, и моя матушка пообещала в ближайшее время посетить меня, что она и сделала. Она приехала в город в октябре, брала меня к себе и посещала меня несколько раз. Пообещав, что пошлют за мной к дню рождения моего дорогого батюшки, мои родители снова уехали домой.

Время подошло, и к 29 ноября меня забрали домой, где я превесело провела время, ведь у моих родителей было довольно многочисленное общество. После я снова уехала в школу, правда, с более лёгким сердцем, чем до этого, ведь теперь я уже совсем привыкла. К Рождеству за мной снова послали, и я провела все каникулы дома. Но, к сожалению, мой отец чувствовал себя не очень хорошо, ведь у него, как и каждую зиму, разыгралась подагра. Из-за этого мы выходили не часто.  На масленицу 1790 я снова приехала в Шлюссельбург, мы много катались с ледяных горок, а также в небольших санях, которые, моя милая, Вы, наверное, ещё помните. Мы очень весело провели эти каникулы, а во время поста мой милый батюшка сам привёз меня в Санкт-Петербург. Однако в городе он заболел, и поэтому моя матушка тоже приехала. Но болезнь вскоре отступила, и мои родители решили поехать в Финляндию, навестить мою сестру фон Бушен.  Я уже достаточно долго развлекаю вас школьными историями, но я полагаюсь на вашу дружбу, что у Вас хватит терпения всё прочитать. И не сердитесь на меня, ведь я ещё ребёнок и так же уверена в Вашей дружбе и в том, что Вы принимаете такое же участие во всём, что меня касается, как и я жду весточку от Вас, моя милая.

Нынче же я Вам всё написала как есть, как на духу, и, поскольку я надеюсь, что меня возьмут с собой к сестре, то я вам и тогда напишу всё как есть и расскажу, как мне там понравилось.

Я Вам уже писала, мой друг, что мои родители решили поехать в Финляндию: они взяли меня с собой и я сдержу своё слово и напишу Вам обо всём, насколько смогу. Большего Вы не можете от меня требовать. Если Вы найдете в моем письме ошибки, то не обращайте на них внимания - мне приходится писать только тогда, когда у меня есть время по вечерам. У нас распределен каждый час, и остается мало лишнего времени. Я при этом вспоминаю, как Вы меня призывали к прилежанию, но какой же ребенок не любит играть.

И вот теперь наш путь лежит на Фридрихсхамн. 15го марта 1790 года мы выехали из Петербурга на почтовых лошадях. Финны нас везли по-особенному: когда путь идет под гору, то извозчики держатся за козлы, а лошади могут бежать, как хотят. Из-за подобной езды, мы чуть не потеряли нашего слугу Михаила, ибо, как я уже сказала, мужики под гору лошадей не придерживали, а он упал под наши закрытые сани, его протащило вниз по всей горе, и он был сильно изранен. Мы и сами вышли из саней, потому что опасались ехать вниз по крутой горе.  Между тем мы ехали всю ночь и следующим утром прибыли в Выборг, где привлекли к себе немало внимания, поскольку ехали через город с нашим изувеченным слугой, который был полностью перебинтован. Из-за него нам пришлось там остановиться на несколько часов, чтобы ему пустили кровь, и чтобы его врач перевязал надлежащим образом. После этого мы отправились дальше, ехали всю ночь, и 17го днем в 12 часов прибыли в Фридрихсхамн, в самый разгар войны со шведами.  Мы не сообщили заранее о нашем приезде. Так что, моя дорогая, Вы можете себе представить радость по поводу нашего приезда. Это было в воскресенье, и мой зять, который командовал Невским полком, был как раз у генерал-лейтенанта Нумсена, главнокомандующего одного из флангов, когда прибыли караульные и сообщили, что прибыл асессор фон Лиман со своей семьей. Мой зять выбежал к нам навстречу, а моя сестра встретила нас в карете, поскольку она тоже ехала к генералу на обед. Теперь же все закружилось вокруг нас; нас сразу же пригласили туда отобедать, но мы поехали лишь вечером и застали там многочисленное общество. На следующий день мы осмотрели город, нас еще несколько раз приглашали в гости, и мой отец съездил с моим зятем до границы Финляндии к Кюмийоки.

Эта река отделяет нашу границу от шведской Финляндии.  Вы не можете себе представить, что за огромные камни там на всем пути: пока едешь, то кажется, что видны целые города с башнями, а когда подъезжаешь поближе, то оказывается, что это всего лишь большие валуны. Я Вам еще ничего не написала о городе Фридрихсхамне: он очень маленький, и единственное, что я отметила, так это то, что ратуша стоит посередине города, и неважно, куда пойдешь, её видно со всех сторон. Торговые лавки находятся в домах, а не как у нас в Петербурге. В целом мне это место не понравилось, и мне не понравилось там жить, ведь там не на что смотреть — вокруг только горы и камни. Жители уверяли меня, что сейчас там ещё оживлённо из-за множества стоящих там полков.  Восемь дней спустя мы поехали обратно, и нам пришлось 10 вёрст ехать по льду. Когда мы выехали на сушу, то обнаружили, что на санях там проехать невозможно, и нам пришлось ещё 30 вёрст ехать по озеру по льду, пока мы не приехали на станцию и не нашли достаточно хороший ночной постой. Однако теперь мы были в большом затруднении из-за смены нашего экипажа. Наконец мой старший брат поехал обратно, чтобы взять четырёхместный экипаж моей сестры, а мы спокойно выспались. Поскольку было воскресенье, крестьяне все шли в церковь. Вы не можете себе представить, насколько чистоплотны были эти финны, но это от того, что они живут так близко от Швеции. В 4 часа дня прибыл мой брат с экипажем. Как мы были рады видеть его вновь, ведь он ехал ночью через озеро, которое было в плохом состоянии, ведь уже был поздний март, и стояла довольно тёплая погода. Теперь нам предстояло перегрузить всё на коляски, потому что наши вещи тоже не представлялось возможным везти за нами на санях. Крестьяне помогли нам, и мы отправились в путь в 9 часов вечера и ехали всю ночь, так что в 10 часов утра мы прибыли в Выборг, где остановились до вечера и снова ехали всю ночь. Об этом городе я Вам ничего не могу написать, кроме того, что он очень хорошо укреплён. Потому что я ещё никогда не видела город, у которого были бы столь большие стены и валы.   Должна признаться, для меня это было в новинку. Наша поездка проходила достаточно хорошо, и следующим вечером мы с радостью прибыли в наш милый Петербург.

Уверяю Вас, в Финляндии мне было тяжело, и я почувствовала себя будто легче, когда вновь вдохнула нашего русского воздуха и выпила чашку чая из нашей прекрасной невской воды. И тогда я тоже вспомнила о Вас, моя милая, ведь я знаю, как вы любите путешествовать и как Вам нравится Россия: я подумала про себя, почему же мы раньше не предприняли подобного путешествия, ведь тогда бы моя милая Елена Гаттерер путешествовала бы со мной. Она бы наверняка больше общалась со мной, чем мои родители, ведь они для меня всё-таки слишком серьёзны. Поскольку это было как раз перед Пасхой, матушка забрала меня домой, и я провела праздники там. Мой брат отвёз меня после Пасхи снова в Санкт-Петербург, а на Петра и Павла мой батюшка и мой брат взяли меня с собой в Петергоф. Я не знаю, бывали ли Вы там, моя дорогая: там было чрезвычайно много масок, а тамошнее великолепие Вы не можете себе представить. Красивый сад был к тому же освещен, если коротко - сплошное великолепие. Лишь утром мы поехали домой. И тут я подумала, моя милая подруга, ах, если бы был уже август, то я снова бы поехала домой. Но знаете, почему я уже так рано подумала об этом? Не из-за прогулок, и не для того, чтобы прокатиться по Ладоге. Это было, откровенно говоря, чтобы увидеть мою милую матушку, потому что она давно уже не была в городе, и я очень по ней соскучилась. Желанное время пришло, меня забрали, и я провела целых четырнадцать дней дома. Так как мы как раз заключили мир со Швецией, мои родители обещали обязательно навестить меня в сентябре. Они выполнили свое слово и приехали вместе с моим братом. Когда был заключен мир, было множество празднеств, как обычно бывает при подобных случаях.

И только представьте себе, моя милая, как только они приехали, на следующий день моего дорого отца поразили подагра и хирагра, так что у него отнялись руки и ноги, и ему пришлось все четырнадцать дней провести в постели. У нас уже появились сомнения, что он выздоровеет, но, к нашей вящей радости, Бог всё-таки помог ему снова встать на ноги. В общем, нам так и не удалось ничего посмотреть. Моему доброму отцу было неимоверно больно, что нам пришлось безотлучно сидеть с ним, и поэтому он уговаривал мою матушку до тех пор, пока она не согласилась поехать ко двору на маскарад.  17 сентября мы туда и поехали: там было очень многолюдно, присутствовало больше девяти тысячи масок. Однако, поскольку мы оставили моего отца в плохом состоянии, моя матушка провела там лишь пару часов. И он был очень рад, когда мы вернулись.  После этого мой брат поехал домой и привез мою сестру фон Саломон, потом поехала моя матушка и привезла маленького Вильгельма. В октябре состояние моего драгоценного батюшки улучшилось настолько, что он смог уехать домой, и через короткое время выздоровел. Доктора наказали ему совершить путешествие, и он и сам был не прочь. Как раз была зима, но куда же нам поехать? В Германию - это было бы путешествие длиной в год, этого его фабричные дела не позволили бы. И потом, почему мы должны ехать за границу, если мы в своей собственной стране знаем пока так мало. И поэтому было решено совершить путешествие по России. Ах! Моя драгоценная подруга, только представьте себе мою печаль, когда я об этом услышала: ведь я не могла надеяться на то, что меня возьмут с собой, ведь я же была пока ещё в пансионате и должна была учиться. Я посетовала на это своим братьям и сестрам, но они посмеялись над тем, что я была опечалена. Они уверили меня - папа путешествует уже давно, и ещё ведь ни разу не был дальше Санкт-Петербурга, Ладоги или самое дальнее - Тихвина. Это меня действительно успокоило. Тут настал день рожденья моего милого батюшки, и я была дома, но лишь пару дней.

 Однако на Рождество я приехала домой на целых 14 дней, там говорили только о путешествии, которое собирались предпринять мои милые родители. Тут мое маленькое сердечко забилось так, что я с трудом смогла заснуть ночью: я несколько раз собиралась попросить моих родителей, чтобы они взяли меня с собой, но мне не хватило смелости. Пришло время ехать обратно в школу, мой добрый отец пообещал мне, что если я буду хорошо учиться, то я смогу поехать с ними.  Ах! моя милая подруга, только представьте себе, что это значило для меня! Я была вне себя - от радости я схватила моего милого батюшку за руку и поцеловала её со святейшим обещанием, что приложу все усилия, если мне только настолько повезёт, что меня возьмут с собой. После этого я с большой радостью снова поехала в Санкт-Петербург, заодно чтобы рассказать моим школьным подругам эту новость, что я отправлюсь в путешествие. Правда моя мадам, казалось, была этим недовольна, ибо она утверждала, что я забуду всё, чему я научилась. Она и в самом деле пыталась отговорить моего отца. Однако здесь победила любовь: мой отец сказал, что то, что человек видит в юности, о том он вспоминает до самой старости. Так что как видите, моя дорогая, у меня большие надежды. Ах! Если бы только Вы тоже смогли поехать с нами, как бы я этого хотела, ведь я знаю, как внимательны Вы ко всему, и как Вы наверняка любите Россию.   О! если бы уже настало это время! Я прошу Бога, чтобы он сохранил моих милых родителей здоровыми, ведь я уже путешествую в мечтах день и ночь. Говорят, что мы отправимся в путешествие в первую неделю поста 1791 года, потому что мой отец хочет отпраздновать масленицу здесь, по-нашему. Он уже распорядился сделать большую ледяную гору, намного больше, чем те, что у нас уже были. Моя гувернантка тоже обещала, что поедет со мной домой на масленицу. Это очень учтивая особа, из Стокгольма, француженка по происхождению. Когда подошло время, мы отправились домой, где она провела всю неделю у нас. Мы очень весело провели время, ведь к нам приезжало множество хороших друзей, среди которых был и наш сосед, господин майор Дубенской со своей семьей. Мы много катались с ледяных горок и в небольших санях, которые, моя милая, Вы, наверное, ещё помните. Мой отец поехал после масленицы в город, чтобы еще привести в порядок некоторые дела, когда он приедет обратно, мы должны отправиться в путь. Я обещаю Вам, моя милая, обо всём писать: я буду вести небольшой дневник, чтобы ни о чем не забыть.  Ведь теперь я уже немного старше, чем когда я ездила в Финляндию.

Путешествие Амалии по России.

Я обещала Вам, моя милая, что если меня возьмут с собой в путешествие, то я Вам обо всём напишу. Время пришло: после первого марта 1791 года мы отправляемся. Это уже довольно поздно для начала путешествия, но что поделать, дела моего отца не позволили раньше. Может быть до Пасхи у нас ещё будет санная трасса, ведь в этом году Пасха 13го апреля, а в санях ехать несомненно удобнее, чем в коляске.

Всё произошло так, как мы и предполагали. Мы выехали 1го марта вечером в 7 часов из дома. Моя сестра и мой брат сопровождали нас в санях, и мы отправились в путь.  Мы ехали вдоль Ладожского канала на собственных лошадях до Шальдихи, первой почтовой станции. Когда мы туда прибыли, там не оказалось почтовых лошадей. Мы поехали дальше до второй станции, Wüstava, но и там не было лошадей. Нам пришлось остаться на ночь в надежде, что лошади появятся, но тщетно. Я не привыкла к раннему подъёму и к ночным переездам, поэтому у меня начались сильные головные боли. Мы позавтракали, запрягли лошадей и прибыли через станцию Чёрную в Новую Ладогу. Моему отцу было очень жаль своих лошадей: было минус 15 градусов, так что лошади бежали очень быстро. Мы прибыли в 9 часов утра в Новую Ладогу и остановились у градоначальника.  Но кто же мог подумать, что во всей Ладоге нельзя будет найти лошадей, однако я была рада, что могла прилечь на тахту. Мы позавтракали, но я с трудом смогла выпить чашку чая, так разболелось у меня горло. Я таилась, насколько это было только возможно, но всё-таки мои родители заметили, что я больна, поскольку моя голова так пылала от жара, что я не могу и описать, мои щёки горели огнём. Мой же отец пребывал в большом затруднении: было холодно, и лошадей нам всё никак не удавалось достать. При этом всё было готово для большого путешествия, для которого нам требовалось десять лошадей. И хотя у нас был приказ губернатора выдавать нам повсюду лошадей по установленной почтовой цене, и для этого прилагались все усилия, всё это было впустую. Мы отобедали, я с трудом могла прикоснуться к еде, но скрывала это, как могла. Нас уверили, что как только мы выедем за Ладогу, то мы непременно получим предостаточно лошадей. Под это заверение, мы выехали в 7 часов вечера. Мой батюшка также решил, что мы доедем до Тихвина, и если мне не станет лучше, то сразу же поедем обратно. Замечу, что моя матушка каждый час давала мне лекарство, ведь у нас с собой была небольшая аптечка.  И Вы знаете, моя милая, что моя матушка занимается лечением, как Вы и сами испытали на себе. В одиннадцать часов мы прибыли на станцию. Вероятно, Вы её ещё помните, она называется Пустоши, и земли вокруг неё принадлежат сестре князя Muischemskoy. Всё это время было очень холодно, нам немедленно сделали кофе, однако я была рада, что могла прилечь после того, как получила лекарство. Моя матушка тепло закутала меня, потому что у меня был сильнейший озноб.  Теперь же я начала потеть, что моя матушка посчитала хорошим признаком -  лихорадка отступает, и у моего доброго батюшки появилась надежда, что я вскоре выздоровею.  Мои родители отужинали и легли спать. В это время прибыл мой брат, майор, вместе с майором Астафьевым: они вместе с ещё парой офицеров наделали много шума, собрали всех почтовых мужиков и отправили их, чтобы они пробежались по сёлам и нашли почтовых лошадей. Видите ли, моя милая, зелёные мундиры сразу же внушают больше почтения. Они поднялись к нам в Почтовом доме, выпили с нами кофе и поехали вперёд в Тихвин, мой брат при этом повсюду заказывал для нас лошадей. Было не удивительно, что мы не могли достать лошадей, ведь в Тихвине была ярмарка.  Мы вскоре поехали вслед моему брату, я легла в санях рядом с матушкой, у меня всё ещё был сильный жар. Она укрыла меня, отчего я тут же начала потеть, так мы и ехали. Мой милый батюшка решил, что если мне не станет лучше, то мы поедем из Тихвина обратно. Мы прибыли в 9 часов утра в Тихвин, и что же Вы думаете, ко всеобщему удивлению мне стало лучше. Мой милый брат был так добр, и уже заказал для нас квартиры и завтрак, что нам было очень кстати, ведь ночь была очень холодной и бурной. У бедного майора Астафьева от сильной зубной боли распухла щека. Он смеялся надо мной, что я заболела, и теперь я платила ему той же монетой, ведь мне было уже довольно хорошо. Мы отобедали, немного прогулялись по лавкам, и замечательно выспались ночью. На другой день мы снова подготовились к пути, и, попрощавшись с моим милым братом, выехали из Тихвина. Ночью началась вьюга, штормило так, что пути не было видно. Мы ехали при такой жуткой погоде всю ночь, и к утру едва проехали 25 верст до станции.  Каким же вкусным был кофе, когда мы прибыли в квартиры. Там же мы и отобедали. Это была большая деревня на реке Зимин, где товары из России на небольших судах переправляются вниз до Волги. После обеда мы вновь выехали и ехали всю ночь, после чего лишь позавтракали с утра, потому что узнали, что лошадей стало не хватать, поэтому мы торопились. И мы очень скоро в этом убедились, так как когда мы прибыли на станцию, там не было ни единой лошади.     Деревня принадлежала одному дворянину, и его крестьяне тоже уже отдали всех своих лошадей внаём. Что же было нам делать? Нам требовалось десять лошадей. Мой отец послал к этому дворянину, чтобы спросили, кто он есть и не может ли он нам помочь с лошадьми. Этот славный человек прибыл сам, просил нас к себе и хотел нас оставить у себя на ночь, но мы ему этого не позволили. Однако он был так добр, что отправил нас на своих лошадях в Железное Устье в свой дом. Этот город лежит примерно в сорока верстах от его поместья. Мы немного передохнули, и поехали дальше в Красный Холм – большой город на Волге, построенный в старом стиле.

Оттуда мы поехали в Углич, где как раз была ярмарка. Это большой город и через него течёт небольшая речка. Поскольку город по обе стороны построен на холмах, он виден очень хорошо. Мы остановились здесь только до тех пор, пока не получили лошадей, и 8го марта в 7 часов утра прибыли в Ростов. Название этого древнего большого города наверняка Вам знакомо, ведь здесь проводится одна из самых больших ярмарок. Он построен очень просторно. Мы остановились здесь до вечера 10го числа. Когда мы приехали, была суббота. Мы поехали посмотреть город и прошлись по просторным лавкам. Они мне не понравились, поскольку они были очень темными, а я всё-таки привыкла посещать лавки получше. Мы приехали туда уже вечером и купили самых разных вещей. Однако нас заверили, что стоит вернуться в воскресенье для того, чтобы увидеть настоящую многочисленность ярмарки. Так оно и оказалось, моя дорогая, Вы не можете себе представить ничего подобного. Я поехала на ярмарку с родителями. Там вокруг нас образовалась толпа, ведь мы прибыли из Резиденции, из красивого и большого города Петербурга. Всем было любопытно на нас посмотреть.

Вы меня простите, моя дражайшая, что я должна Вам написать немного о себе. Поверьте, это не из-за тщеславия или гордости, нет, моя дорогая, конечно же нет. Вы наверняка прекрасно помните, что у меня сильно вьющиеся волосы, при этом на мне была, как сейчас носят, синяя шляпка. Люди так толпились вокруг нас, что я не могла сделать ни шагу ни назад, ни вперёд. Мы были очень удивлены этим, и сначала думали, что неподалёку что-то происходит. Однако позади меня крикнули: «Вон она, в синей шляпке. Это та красивая девочка! Видите, у неё накладные волосы, ей прикрепили локоны к шляпке». В общем, мы с родителями попали в такую толчею, что нашим слугам не удавалось сдерживать народ. Моя добрая матушка вдруг остановилась, сняла с меня шляпку и сказала людям: «Смотрите, это моя дочь - смотрите на неё сколько хотите, потрогайте её волосы - они конечно же настоящие, только не задавите её до смерти». Они опешили от столь неожиданного обращения и отодвинулись: вокруг нас образовался большой круг, из которого мы, однако, не могли выйти. Матушка снова одела на меня шляпку и попросила нас пропустить, что они и сделали. Однако чем дальше мы шли, тем больше народу следовало за нами. Это продолжалось до тех пор, пока не настал вечер и мы не поехали домой. Зрелище, которое представляло это количество народа, было необычайно красиво, и было только ещё красивее из-за разнообразных особенных национальных костюмов - ярославских, калужских, ростовских, московских, и вообще из всех соседних губерний. Лавок, среди которых были и польские, турецкие, греческие, и вообще всевозможные иностранные, тоже было очень много, не меньше десяти тысяч.  В понедельник 10го утром мы поехали в монастырь, чтобы посмотреть церковь, где погребен святой Дмитрий Ростовский. Монастырь этот очень большой и красивый. Святой лежит в серебряном гробу, и его эпитафия тоже сделана из серебра. Пол в церкви сделан из литого железа. Там погребены ещё и другие святые.  Наконец мы осмотрели все достопримечательности Ростова и выехали дальше, и на следующее утро в 3 часа мы прибыли в Ярославль, который расположен в 40 верстах от Ростова.

Мы остановились в очень хорошем доме: мой отец поехал к генерал-губернатору, который сразу же послал за нами коляску с шестью лошадьми в сопровождении квартального и просил нас к себе к обеду. Однако, поскольку мы устали с дороги, мы попросили вновь прислать коляску за нами вечером, что и было сделано. Мы поехали туда и были чрезвычайно учтиво приняты: генерал-губернатор с его супругой и детьми не знали как нам угодить. К тому же прибыло и многочисленное общество, я думаю, в основном из любопытства, посмотреть на нас, петербуржцев. Мы провели у них вечер, и нас просили на следующий день к обеду. Мы решили посетить большую полотняную фабрику, принадлежащую Собакину. Там производится самый лучший столовый текстиль, который поставляется к императорскому двору, здесь же производятся и более дешёвые ткани в полоску. На следующее утро генерал-губернатор послал нам четверо саней в сопровождении офицера, поскольку на санях было лучше ехать, чем в коляске. Кирпичное здание фабрики находится в 6 верстах по Волге от города в красивейшей местности. К ней приписаны 5 тысяч человек, ежедневно туда приходят на работу 4 тысячи человек, с учётом прядильщиков и тех, кто работает на бумажных мельницах, которые находятся там же. Мы поехали туда в 8 часов и всё осмотрели, поскольку генерал-губернатор за день до этого вызвал к себе инспектора, чтобы сообщить ему о нашем приезде. Так что можете себе представить, как нас приняли: мы прибыли в казённых санях губернатора, упряжь была из бархата с золотом.    Были приложены все усилия, чтобы нам всё показать. Мои родители купили там тканей к столу и заказали ещё много чего изготовить с нашим вензелем. Отобедали мы у генерал-губернатора, а после обеда поехали на другую фабрику. Она находится в городе и принадлежит купцу Затрапезному, однако она далеко не такая большая, как та другая. Оттуда мы снова поехали к генерал-губернатору и остались у него до вечера, тогда же и распрощались, поскольку на следующий день мы собирались выезжать в Кострому. На следующее утро нам послали еду, варенья и напитки, генерал-губернатор также дал нам своего курьера, который нас должен был сопровождать до Москвы. В этот день мы ещё поездили по городу и посетили лавки. Должна Вам сказать, моя милая, что Ярославль построен в новейшем стиле. Дома там каменные, улицы широкие и лежит он на Волге.

Вечером в 7 часов мы выехали (из Ярославля), и наши хозяева провожали нас до выезда из города. Ночью было очень холодно, и мы прибыли в час ночи в губернский город на Волге -  Кострому. Мы поехали в тамошний постоялый двор, однако всё было настолько заполнено, что во всём городе для нас не нашлось квартир. Поэтому мы поехали к управляющему города, послали его разбудить, чтобы он нашёл нам приличные квартиры.  Он послал нас к какому-то священнику, бедняге пришлось освободить для нас лучшие комнаты, мы же были рады, что нам удалось найти квартиры.  Должна Вам рассказать о причине того, что всё было так заполнено, моя милая: там был большой праздник, было 14 Марта - день Фёдоровской Богоматери, который пышно отмечался. Мой отец поехал к губернатору Лампэ, который был так учтив, что просил нас к обеду. Однако моя матушка не желала ехать, и я осталась с ней за компанию, так что мой отец поехал один. После обеда мы осмотрели город: он достаточно большой и строится нынче по новому стилю. Торговые лавки - каменные, как у нас в Петербурге. Там находится солидный монастырь, который имеет годовой доход более восьми тысяч рублей. После обеда мы так же съездили на парусиновую фабрику графа Воронцова: она находится в шести верстах от города, в красивой местности. Когда мы вернулись, мы осмотрели монастырь.

Мы спали ночью лишь до 3х часов, и, позавтракав, поехали в село Иваново. Мы ехали по Волге, потому что ночью сильно подморозило, и по льду можно было замечательно ехать. Мы приехали вечером в 6 часов: это очень большое село, которое принадлежит графу Шереметеву. Там находится множество небольших набойных мастерских. Крестьяне там очень богаты, они не занимаются земледелием, а каждый крестьянин занимается набойкой платков, относит свою недельную работу на базар, продаёт готовый товар и закупает новый материал. В понедельник он снова садится за работу, так и живёт из года в год. Два крестьянина там владеют настоящими фабриками. Одного зовут Грачёв и у него у самого есть в распоряжении крестьяне (правда куплены они на имя его хозяина). Другого зовут Ямановский и он знакомец моего отца, он тоже владеет 50ю крепостными. В село это мы прибыли в субботу вечером. Вы не можете себе представить, какая толпа собралась вокруг нас - и стар и млад бежали за нами. Это происходило вероятно потому, что у нас был почтовый рог, в который дул наш слуга. У наших квартир находилось неисчислимое множество людей. Там мы провели ночь. Когда мы поднялись следующим утром, мы были поражены сколько народу прибыло ночью, чтобы продавать и покупать товар. Мы отправились к лавкам, и четверо человек расчищали нам путь, чтобы мы могли пройти. Один фабрикант просил нас к себе, и мы отправились к нему в гости. Я не могу вам даже описать, как мы были поражены, посетив крестьянский дом. Он жил в большом каменном и очень чистом доме, комнаты были меблированы изысканнейшей мебелью из красного дерева, прекрасный фарфор и серебро, стулья и гардины из ситца, с бахромой и кистями по последней моде - мы только диву давались. Мы позавтракали у него. А после этого он отвёз нас в местную, совсем недавно отстроенную, каменную церковь. Внутри она очень красиво расписана, особенно алтарь, и обошлась в тридцать пять тысяч рублей. Я Вам уже писала, моя дорогая, что крестьяне здесь все фабриканты, поэтому они всё сделали сами, никто посторонний не работал над этим.   Прекрасные резные узоры были сделаны местными мастерами, расписывали всё тоже местные крестьяне, даже кирпичи были местного обжига - словом, всё было изготовлено местными.

Мы отобедали там и в 5 часов выехали в Москву. Нам пришлось двинуться обратно к Ростову, который мы объехали и направились напрямую в Троицкое, куда мы прибыли во вторник днём в 11 часов. Там находится очень большой монастырь, который известен в истории. Вы, моя дорогая, наверняка вспомните, что читали о том, что благословенный Богом император Пётр Великий в юношестве вынужден был бежать от стрельцов из Москвы, и был для безопасности отвезён в этот монастырь капитаном по имени Сухаров. Когда же обстоятельства изменились, и монарх вернулся во дворец, он уже сам судил стрельцов. И так их и казнили вдоль всего пути в 60 верст до Москвы, и множество бунтовщиков получили заслуженное наказание. Этот монастырь, известнейший и богатейший во всей России, посвящён святому Сергию и очень красиво построен.    Внутри находится дворец. В большом зале на небольшом возвышении стоит стул, покрытый красной тканью, рядом находится другой - в виде кафедры, с которой, как я уже упомянула, Пётр Великий судил стрельцов. Под плафонами гипсовая лепнина представляет все города, завоёванные Петром Великим. Также в центре монастыря есть незамерзающий источник. Вокруг него была построена небольшая часовня - он считается святым. Мы пили из него и взяли бутыль с водой из этого источника домой. Пока мы осматривали монастырь, наши люди нашли для нас квартиры и приготовили обед. Так что мы отправились прямо туда - это был большой, каменный дом со всеми удобствами: стойла, мойка для карет, кухня и комнаты, а также ванная комната. Моя матушка дивилась тому, что мы попали в дом, где присутствуют всевозможные удобства, однако не видно ни единого человека - мы поистине не могли этого понять. Так что мы отобедали в полном одиночестве и приказали упаковываться для отъезда. Когда мы были готовы к отъезду и уже садились в сани, мы вдруг поняли, где мы находимся, поскольку к нам подошли два монаха с кружками для пожертвований. Видите ли, моя милая, тут-то и разрешилась наша загадка. Этот удобный дом принадлежал монастырю. Мы кинули плату за квартиры в кружки для пожертвований и выехали.

Теперь наш путь лежал во всемирно известный город Москву. Но так как было уже поздно, и в таком большом городе поиск квартир продлился бы слишком долго, мои родители решили остановиться на ночь на последней станции. Отец послал вперёд слугу, повелел отыскать нам квартиры и поутру выехать нам навстречу, что и было сделано. Ах, моя дорогая, какой это город! Размер его Вы себе просто не можете представить. Какое это было зрелище для меня, увидеть такой большой город. Какое невероятное количество колоколен - ведь там насчитывается 270 церквей, из них 200 в городе и 70 в пригородах, а также 27 монастырей, из которых 19 находятся в городе, а 8 в пригородах. Мы прибыли в наши заказанные квартиры, где хозяин был очень рад нас видеть, ведь он был наш старый знакомый. В первый день мы отдыхали. На второй день мы выехали, чтобы осмотреться. Мы поехали также и к лавкам, но они мне не понравились. Они были слишком тёмными и низкими, далеко не такими хорошими, как в нашем прекрасном Петербурге. Куда ни пойдёшь - везде кажется, что тебя вот-вот задавят в толпе. Мы поехали туда, где зимой продают рыбу, это мне очень понравилось. Корыта и бочки были сделаны изо льда, и каждый вид рыбы находился отдельно, и так было по обе стороны. Моя милая матушка приказала остановить коляску и купила прелестнейшую стерлядь, которую нам приготовили к обеду. Ещё я должна Вам, моя дорогая, написать о раках, которых мы купили. Когда их приготовили, они стали зелёными. Это мне показалось странным и я побаивалась их есть, однако хозяин уверил нас, что это из-за местной воды. На вкус, впрочем, они действительно оказались весьма неплохи. Мы каждый день выезжали, чтобы всё посмотреть. Среди прочего мы ездили в Кремль, осмотрели церковь, захоронения всех царей, и все невероятные богатства в церквях, которые я Вам не могу и описать - изобилие драгоценностей, жемчуга, золота и серебра Вы просто не можете себе представить. Также мы видели и серебряный стул для монархов, на котором они сидят при коронации. Мы посмотрели большой колокол, который упал при пожаре и зарылся глубоко в землю. Там сделали лестницу, по которой можно к нему спуститься. После этого мы посетили башню Ивана Великого. Моя матушка, которая не любит подниматься по лестницам, сначала не хотела идти с нами, однако моему милому батюшке удалось её уговорить, и она решилась на это. Мы поднялись на все 270 ступенек. Сверху открывался неописуемо красивый вид - весь большой город со всеми колокольнями, церквями, монастырями и прочими достопримечательностями открывался перед нами, словно на картине. Там наверху находится колокол таких же размеров, что и тот, внизу, а именно в 8 саженей в обхвате, или примерно в 2½ саженей в диаметре. Когда мы спускались, нас пришлось придерживать под обе руки, чтобы у нас не кружилась голова.  Мы там видели и две необычайно большие пушки, а также ядро, в котором свободно мог поместиться человек.

Друг семьи просил нас в гости, так что пришлось ехать 6 верст по городу, чтобы приехать к нему. Так что Вы можете себе представить, моя милая, как велик этот город. А этот ужасный трезвон каждый день - я думала, что я оглохну, когда в Кремле начали звонить. Мы также поехали осмотреть шелковую фабрику, купили там всякой всячины, однако не так дёшево, как у нас. Мы посетили большой красивый воспитательный дом: было 25 марта - большой праздник, Благовещение Пресвятой Богородицы. Мы поехали в церковь, здесь стояло примерно пять тысяч детей различного возраста, каждый возраст в особой одежде, в абсолютном порядке, и слушали с благоговением. Мы были очень учтиво встречены директором, после службы он сам отправился с нами и показал нам, как кормят детей, что тоже происходит очень благопристойно. Он просил нас прийти обратно в понедельник, чтобы посмотреть на детей в их классных комнатах, где их обучают раздельно по возрастам. Мы поехали туда и на следующее утро, осмотрели все помещения и обнаружили всё в чрезвычайном порядке. Мои родители купили там самые различные поделки, а также забрали двух мальчиков и двух девочек с собой. Одного мальчика для работы за прилавком, другого для рисования, а обеих девочек для работ по дому. После того, как мы всё осмотрели, нас угостили весьма хорошо сервированным завтраком, и мы поехали обратно домой.  Потом мы поехали к графу Алексею Григорьевичу Орлову-Чесменскому, чтобы попрощаться. Я не сомневаюсь, мой друг, что Вы помните, что этот господин - большой покровитель моего отца. Меня также взяли к его дочери, прелюбезному ребёнку, ей тогда было 7 лет. Он вдовец, и она его единственное дитя. Я не могу Вам описать, как замечательно мы были приняты, на прощание он подарил моему отцу прекрасного скакуна из своего конезавода. Вы ведь знаете, моя милая, что мой отец - большой любитель лошадей. Мы провели целых восемь дней в этом большом городе. Он действительно очень большой и просторный, однако не слишком приятен, скорее старомоден – очень отличается от нашего прекрасного города Петербурга. Я пишу, как ребёнок, и на меня не стоит обижаться. Если мне что-то не нравится, то я это и не хвалю.

Было уже 27 марта и очень поздно для поездок на санях, так что нам приходилось торопиться. Поэтому мы выехали в надежде, что сможем ещё проехать на санях, ведь мы думали, что на пути будет ещё достаточно снега. Однако мы ошиблись - нам удалось доехать на санях лишь до Чёрной Грязи. Когда мы приехали туда, то обнаружили, что санная трасса полностью растаяла, и нам нужно было искать повозки на колёсах. Моим родителям, правда, удалось достать коляску на пружинах, однако она была очень тесной, и мне с моей горничной пришлось лечь в так называемую кибитку, которая несмотря на множество перин, была очень неудобной. Мой отец приказал дома, чтобы нам вслед послали нашу четырехместную коляску, когда трасса растает. Однако этого не было сделано, потому что там думали, что мы успеем вернуться на санях. Однако трасса действительно вдруг растаяла.   Мимо нас проезжали курьеры, так что мы написали домой, чтобы нам выслали нашу четырёхместную коляску с шестью лошадьми. Пока же мы должны были продолжать наше путешествие, стиснув зубы, в наших повозках. 

Мы отправились в город Тверь в надежде, что сможем купить или раздобыть коляску. Мы прибыли туда в воскресенье. Этот город построен в новейшем стиле. Мы остановились в трактире, распорядились принести еду, а отобедав, отправились гулять. Мы посетили лавки, пытались также купить себе коляску, однако об этом невозможно было и помыслить, ведь во всём городе не представлялось возможным достать ни новой, ни старой повозки. Но голь на выдумки хитра, и нам пришлось купить две кибитки. Вы, моя милая, знаете эти повозки - только для наших вещей нам понадобились две. Мы поехали посмотреть триумфальную арку, которая была построена для царицы, когда она проезжала через город. Арка очень красива, также и все судебные здания построены очень красиво. Мы гуляли весь день. Вечером прибыли купец герр Пиппинг со своей женой, в девичестве  Бахерах, из Петербурга и остановились у нас.  Мы были рады услышать вести из нашего любимого города.  Они ехали в Москву. Мы все вместе приготовились к отъезду и собирались выехать в четыре часа. Встали для этого в час ночи и распорядились всё упаковать. Однако, когда мы послали за почтовыми лошадьми, нам принесли обратно новость, что мы не сможем переехать на другой берег, потому что ночью на Волге начался ледоход. И вот мы застряли там, на постоялом дворе в городе, где нас мало кто знал. Вы знакомы с Волгой. Вы не представляете, что это за ужасный грохот, когда там начинается ледоход - намного громче, чем на Неве. Нам рассказали, что иногда приходится ждать до 8 дней, прежде чем можно перебраться через неё. Теперь нам предстояло набраться терпения, и я отправилась с родителями смотреть на ледоход.   Там мы встретили множество людей, которые радовались, что они (уже на этом берегу и) могут ехать дальше, однако мы были очень огорчены. Ведь приближались пасхальные праздники, и моя милая матушка очень соскучилась по дому и хозяйству. Настоящее путешествие, конечно, приятно, однако долго останавливаться в чужих местах обременительно. В 5 часов мы отправились обратно домой. Матушка сказала хозяину, чтобы он приготовил нам хороший обед, лучшее что у него только есть, что он и сделал. Мы же легли спать. В час мы откушали и, поскольку время слишком тянулось, опять легли спать.  Вдруг мы были разбужены вновь прибывшими путешественниками. Это был француз, оберст-лейтенант на здешней службе, барон по имени Бомбель, и с ним был лейтенант Бестужев. Этот бедняга восемнадцати лет получил ранение в руку на войне со шведами, к тому же он чуть было не сломал ногу при падении из кибитки. У нас тут же появилось общество, ведь Вы знаете, что французы немедленно представляются. Господин барон пришёл к нам, мы рассказали ему, как несчастны мы с нашим экипажем. Он был сразу же столь учтив, что предложил моей матушке свой экипаж, который был на пружинах. Одновременно он испросил позволения с нами отобедать. И так мы остались до утра среды, когда мы с большим трудом смогли переехать на другой берег.

Наш путь лежал в небольшой город Торжок. Господин барон отдал нам свою венскую коляску, сам же ехал в кибитке моего отца, и даже поехал вперёд, чтобы распорядиться приготовить для нас еду, так что, когда мы приехали, всё было готово. Разве это не прекрасно, моя драгоценная, как Бог заботится о своих детях. Мои милые родители, которые ни разу в жизни не сидели в кибитке, вынуждены были нынче совершать в ней такое большое путешествие, а мой отец, как Вы знаете, оттого всегда болеет, что причиняет моей матушке страдания. Барон и сам не выдержал поездки в кибитке и сел на козлы к моим родителям, меня уложили на перины, и мы выехали из Торжка, переночевав в нём. Мы поехали в Вышний Волочок, отобедали там, и отправились дальше в Бронницу. Вышний Волочок - небольшого значения город, и известен лишь шлюзами, которые соединяют Тверцу с Мстой. Там проходят баржи, так же как и у нас. Было очень грязно, так что мы даже не смогли прогуляться. Мы осмотрели только шлюзы и вечером выехали. В десять мы прибыли в Бронницу. Это небольшой город, его жители в основном занимаются извозом. Мы распорядились перевезти нас через реку ночью, поскольку боялись, что лёд нас подведёт, как в Твери.

На следующее утро в 5 часов мы прибыли в Новгород, где мы остановились на лучшем постоялом дворе. Это достаточно большой город, хорошо построенный, красиво расположенный, и там есть множество церквей и монастырей. Я видела дом, в котором был отчеканен первый серебряный рубль, в этом же доме жила и царица Марфа Посадница. Будучи купеческой женой, она была выбрана на царство и правила три недели. Вы, вероятно, ещё помните, что читали про это. Мы осмотрели город, а когда вернулись домой, обнаружили разных пленных турок: они продавали головки курительных трубок, которые сами же и изготовили. Мои родители купили у них множество оных, чтобы дать этим людям возможность заработать.  Они рассказали нам, что там находится в плену и флотский ага, или же капитан корабля, со всей своей семьей. Мои родители решили после трапезы пойти их навестить.  И мы пошли туда. Старшая дочь, девушка примерно 16ти лет, вышла нам навстречу. Она выглядела очень хорошо, пригласила нас внутрь и отвела нас к своему отцу и братьям и сёстрам. Она сказала, что её мать в ванной комнате и что она пойдёт и сообщит о нашем прибытии, ведь она будет рада нас принять.  Старик болтал с нами и рассказал о том, как он чудесным образом воссоединился со своей семьёй, ведь у Очакова они потеряли друг друга. В это время пришла его супруга, она приняла нас очень учтиво, нам принесли кофе. Одна дочь была примерно с меня ростом. Моей доброй матушке было очень жаль, что это дитя было так плохо одето. Поэтому она приказала моим служанкам пойти в наши квартиры и принести ей моих платьев.  Вы не можете себе представить, моя милая, как рады были эти люди, когда служанка вернулась с платьями, мой отец дал этому дитю и денег, чтобы она могла себе что-нибудь купить. Старик должен был удалиться, потому что у него началась лихорадка. Он наскоро распрощался и пожаловался, что лихорадка его мучает уже месяц. Мы тоже хотели откланяться, однако эти добрые люди так просили нас ещё остаться, что мы задержались ещё на час. Мы разговаривали с ними об Очакове. Один из сыновей заведовал там провиантом. Они достаточно хорошо говорили по-русски, особенно дети, которые переводили и родителям.   Наконец мы откланялись, они осыпали нас благословениями на дорогу, и мы отправились обратно в наши квартиры. Лошади уже были запряжены, и наше путешествие продолжилось.

На следующее утро мы прибыли в Ямбург. Здесь мы увидели нашего кучера с девятью лошадьми. Мы были очень рады увидеть наших людей, однако эти глупые люди привезли лошадей, но не коляску, потому что они думали, что мы её купили. Мой отец прогнал их обратно, чтобы они привезли коляску, однако, когда мы приехали на следующую станцию, мы обнаружили нашего приказчика с нашей коляской. Наконец мы достигли желаемого и переночевали там.  На следующее утро барон сел к нам, и так мы отправились в Царское Село. Должна Вам честно признаться, чем ближе мы подъезжали к Санкт-Петербургу, тем легче становилось мне на душе.  Мы прибыли в 12 часов в Царское Село, отобедали там и вечером в 6 часов прибыли в наш милый Петербург. Там мы обнаружили письма из дома, это было 8го апреля 1791 года. Моя милая матушка затосковала по дому и не желала ничего более, чем вернуться домой, ведь уже наступила страстная неделя, а мы провели в пути 6 недель. Она даже не выходила из квартиры.  В страстной четверг мы послали слуг вперёд, чтобы самим ехать уже в пятницу, ведь в субботу было 12е апреля - день рождения моей сестры. Мы выехали в пятницу в 7 часов. Дорогу настолько развезло, что мы с превеликим трудом лишь в 2 часа ночи прибыли к нашему соседу господину Дубенскому. Мы попросили, чтобы нам приготовили постель, ведь мы не хотели ни пить, ни есть, только сон был нам необходим. Эти 45 верст измотали моих бедных родителей больше, чем всё путешествие. Мы поднялись рано утром и, позавтракав, отправились домой, где нас с нетерпением ждали.  На обед мы трапезничали у моей сестры.

На следующий день была Пасха, и все приехали, чтобы поздравить нас с праздником и с нашим счастливым возвращением.  На третий день Пасхи у нас было многочисленное общество, так и прошла вся неделя. Теперь же пора было возвращаться в школу. Ах! моя милая, как же мне описать, как я себя чувствовала. За два месяца я так привыкла к моим дорогим родителям, что мне на этот раз было намного тяжелее прощаться, чем прежде. Но что же делать - я должна была согласиться, и мой брат привёз меня 25 апреля в город. Теперь же у меня снова было что рассказать моим школьным подругам. Нынче они смотрели на меня уже как на путешественницу и внимательно слушали мой рассказ, ведь я им больше уже не казалась таким уж ребёнком.

Вы, вероятно, читали в газетах, что 16 июня моих родителей посетил князь Потёмкин. Как бы мне хотелось, чтобы Вы тогда были у нас. Наш мост и наш дом были прекраснейшим образом освещены тысячами ламп различных цветов. Имя императрицы, а также имена всех великих князей и княжон вместе с различными аллегорическими картинками были выложены красивейшими цветами и ветвями апельсиновых деревьев у дома, перед парадной лестницей и над передней. Князь прибыл под непрерывную канонаду и привёз с собой многочисленное общество.  Стол был накрыт на 45 персон, под каждый тост пушки давали залп.  После трапезы все отправились на прогулку по каналу на трешкоте. Вечером был ужин, и в три часа ночи князь с гостями уехал под грохот пушек. Мой брат не жалел пороха. Дым ещё клубился, когда рассвело.

После этого мы ещё часто принимали гостей, так что даже не заметили, как настала осень. Мои родители вошли во вкус с путешествиями и решили посетить мою старшую сестру в Лифляндии, меня обещали взять с собой. Мы действительно выехали 3го сентября из Санкт-Петербурга, и взяли с собой и маленького Вильгельма моей сестры Саломеи. Мы поехали в Нарву - небольшой город, который мне не понравился из-за его горок и узких улиц. Оттуда мы прибыли 10го числа к моей сестре, в её первое поместье Воттифер, на Рижской дороге в 4х милях от Дерпта в Рижской губернии. Мой зять издалека выехал нам навстречу, как только увидел нашу коляску, и моя сестра плакала от радости, увидев наших родителей.  Мы прибыли в полдень. Я не могу Вам описать их радость по поводу нашего приезда, ведь они нас ждали 6 недель и думали, что мы уже не приедем. Обычно они живут в 90 верстах дальше, в другом поместье, которое называется Аррозар и находится в Ревельской губернии. Мы отдохнули в Воттифере и на следующий день поехали с ними в их второе поместье.

Их ближайший сосед - генерал-аншеф фон Веймар - пожилой почтенный человек, его супруга тоже очень любезная дама. Они сразу послали поздравить нас с приездом. Мы приехали 12 сентября, в мой день рожденья - мне исполнилось 12 лет, и мой отец одарил меня. На следующий день нас просили к генералу. Этот достойный человек сам встретил нас, за наше здоровье пили под залпы пушек.  Мы несколько раз были у них, они тоже посещали нас. Должна Вам сказать, моя милая, что эти добрые люди очень любят мою сестру. Они относятся к ней, как к дочери, ведь своих детей у них нет.

Родители хотели съездить в Ревель, чтобы посмотреть город и порт, и сестра поехала с нами. Мы прибыли туда 19го сентября. Город мне не понравился - там очень узкие улицы и высокие узкие дома. Пригород получше, потому что там посвободнее. На следующий день мы были приглашены на бал, поехали туда и встретили там всю знать. Также нас приглашали и к губернатору. Мы осмотрели флот и даже посетили военный корабль. 24го мы снова поехали к моей сестре. Должна Вам ещё описать, моя дорогая, крестьянское празднество. Когда зерно сжато, крестьян угощают (на их языке это называется talkus). Это происходило и у моей сестры. Крестьяне собрались, им выставили несколько бочек с пивом, а также водку, они играли на волынке и танцевали. Нам тоже пришлось танцевать, и крестьяне были тем более рады, что увидели родителей своей хозяйки. Моя матушка одарила этих добрых людей, и они устроили себе поэтому ещё один подобный праздник, на котором мы тоже присутствовали. Нас снова пригласили отобедать к господину генералу, а 1го октября мы выехали обратно. Моя дорогая сестра сопровождала нас 100 верст и так мы ехали обратно в наш милый Петербург, куда и прибыли счастливо 3го Октября. Представьте себе, что маленький Вильгельм проделал весь этот путь вместе с нами. Моя сестра к нашему отъезду поехала нас проводить до Петербурга, здесь же он плакал до тех пор, пока мы не взяли его с собой.

Мои родители остановились лишь на несколько дней в Санкт-Петербурге, в это время пришла новость, что князь Потёмкин умер. Мы были очень огорчены, особенно вспоминая как он веселился у нас 16 июня. Мои милые родители отправились домой, а я осталась здесь до 29 ноября. Тогда приехала моя сестра из Фридрихсхамна со своими тремя детьми и забрала меня. Она провела зиму у наших родителей, а её муж приехал зимой. Она разрешилась от бремени 23го января. Моя матушка оставила ребёнка при себе - это девочка, очень милый ребёнок. В феврале моя сестра и её муж отправились обратно домой. На рождественские каникулы я тоже была дома, правда они оказались не слишком приятными, поскольку мой батюшка слёг с подагрой. Вы же знаете, как это, когда глава дома болеет. На пост я снова приехала домой, к этому времени батюшка поправился. Мы снова, как обычно, катались на небольших санях (Вы их знаете, они связаны друг с другом) и были рады, что батюшка выздоровел. После этого меня снова отвезли в школу, а моя сестра поехала домой. Я не видела мою матушку до Пасхи, потому что она не приезжала в город. На праздники меня снова забрали домой на 14 дней. Моего милого батюшку и брата я видела часто, а вот матушка только один раз приехала летом в город. Осенью же, напротив, она была там целых четырнадцать дней. В ноябре меня снова забрали домой на день рождения моего дорогого батюшки, также и мой брат с сестрой незаметно подъехали из Фридрихсхамна. У нас было многочисленное общество. Мой старший брат отправился с нашей сестрой фон Бюш в Лифляндию, чтобы забрать старшую сестру, которая осталась у нас до февраля.  Мы обещали ей, что навестим её весной, но, к сожалению, из этого ничего не вышло, потому что батюшка снова ужасно мучился от подагры в руках и ногах, а моя матушка болела всё лето. Но поскольку мы обещали сестре, что снова её навестим, то родители поехали к ней в августе. Меня с собой не взяли, потому что мои родители хотят забрать меня зимой домой, пока же мне нужно ещё учиться. Они выехали 13го августа и вернулись 27го. Они привезли мою сестру с собой, и она, вероятно, останется здесь на всю зиму. Как видите, моя милая, я Вам до сих пор написала всё как есть, этой зимой у меня будут экзамены. Когда я окончательно вернусь домой, то буду писать Вам больше. Также прошу Вас и дальше писать мне обо всём, что Вас касается, ведь Вы не можете себе даже представить, моя дорогая, как я радуюсь Вашим письмам.

Пока же будьте здоровы, этого вам желает Ваша маленькая искренняя подруга Амалия фон Лиман. 

Екатерининский остров в Санкт-Петербурге, д. 22. Октября по старому стилю 1793 года       

 ***

Перевод с немецкого специально для Charming Russia. Переводчик Наталия Бородаченкова (Неда Гиал), редакция Charming Russia

 При копировании материала ссылка на на Charming Russia обязательна.

***